Свирель и флейта. СказкаОна выйдет верхом из замка на хромом скакуне,
Старый шифоновый плащ на вечернем платье,
Убежать за пределы дворца, только флейта в руке,
На балу стало тесно от принцев и прочей знати.
Фонари удлиняют тени на мостовой,
Конь лениво вгрызает шпили подков в брусчатку.
А на небе звёзды…и хочется быть одной,
Кто-то скажет: «Девичья дурость, да жир с достатку».
Вроде всё как обычно – впал город в ночной покой,
На часах караульщик спит, приобняв алебарду,
Лишь в трактире, напротив, народ не спешит домой,
За похабные песни с щедрот наливает барду.
Городские ворота открыты, за ними простор!
Подмигнула сержанту на страже, и он засветился,
«Какой ужас»! – сказала бы мама, – «Какой позор»!
Зато парень сейчас своей службой наверно гордился!
А на воле и воздух чище и звёзды ярче!
Старый мерин, как будто вспомнил, что ещё молод,
Перешел в галоп, и двинул к дубовой чаще,
Раньше сеяли там овёс, да ячмень на солод.
На краю дубравы, слегка осадив конягу,
Ветер ей принесёт тоскующий плачь свирели,
Расседлать «хромого»: « Вот яблочко за отвагу!
Приходи под утро…» послушный вернётся мерин.
«Кто Он? – принц, бродяга, нищий, герой, пастух?
Как мне быть? – подойти к очагу, или флейтой вторить»?
А свирель продолжала ласкать, восхищая слух,
Кто умел так играть, мог бы даже с Творцом поспорить!
И свирель зовёт, обнажая в пространстве звуки,
Мелодичность грусти манИт, как дороги лента,
Она слышала в песне лишь светлые ноты разлуки,
И в руках её отозвалась послушно флейта…
Так приладив мундштук, инструмент прислонит к губам,
Пальцы чувствуют ритм, так схожий с сердцебиением,
И сольются звуки, врываясь в чертоги к Богам.
Так сплетаются души, врастая соприкосновеньем.
И обрушатся Небо и Звёзды к её ногам!
И планеты замедлят ход, и застынет время!
Вдохновенно поёт свирель, нараспев ветрам,
Мелодично подхватит флейта, в мечту поверя.
Ну а ноги, как будто ведомые, шаг за шагом,
Побредут по тропам лесным, и под кроной дуба,
На полянке, у костерка и ручья с оврагом,
Она встретит Его – печального трубадура.
Парень вроде бы молод, а волосы как зола…
Прекратит играть, предложИт у костра погреться.
Бесконечность продлится миг! Лишь глаза в глаза…
И от взгляда его стало чаще биение сердца…
Он попросит флейту и новый начнёт мотив,
Ноты сложатся в руны древнего эпоса кельтов,
В нём агония, крики детей, голос древних молитв,
Стон и плач матерей, и летящие стрелы сервов.
На заснеженном взгорье разрушен привычный мир,
Красной охрой окрасят горы свои вершины,
Пики – словно клыки, что вонзает в экстазе вампир,
Где война стала частью паршивой его личины.
И обняв колени, она молча глядит в костёр,
От дубовых углей вдруг внезапно потянет гарью,
А вокруг пепелище, и враг, как всегда хитёр,
Он напустит чуму, и люди падут под хмарью.
Едкий запах сгоревших тел источает смрад,
Замещая привычную вонь от гниющих трупов,
Племя вырежут подчистую, «Ни шага назад»!
И в ночи запылают костры погребальных срубов.
Он отложит флейту, добавит в огонь дрова,
А она, уткнувшись, заплачет в свои ладони,
Он не будет мешать, и сейчас ни к чему слова,
Это ценный урок тому, кто сидит на троне.
Их застало утро, сквозь чащу пробился свет,
Решето старых крон неохотно впустило лучи
Старый мерин вернётся и ткнётся ей мордой в плед,
Что накинул ей парень на плечи в холодной ночи.
Собеседник прищурит взгляд и увидит шрам,
Что оставил короткий меч на скотине славной,
«Это чей вояка»? он странно погладит там,
Где клинок вонзился в бедро разорвав суставы
«Это старый любимый конь моего отца,
Раньше он уходил в походы на этой кляче,
А теперь он мой, он смирен и очень стар
Доживает года… Ну а как же теперь иначе»?
«Вот так да… а хозяин коня в долгах…»
«Того быть не может, отец правит этим краем»!
«Извини принцесса, но дело то не в деньгах…»
«В чём тогда, поясни,мы другие долги не знаем»!
Молча в руки легла свирель и разнёсся плач,
Плачь последнего уцелевшего из народа.
«Ты решила что я бродяга, но я палач!
что пришел отомстить убийце за гибель рода»
Инструментом ему послужит кривой стилет,
Она даже не вскрикнет…и тихо осядет вниз,
Окровавленный труп, как мешок кинет на хребет
Старый мерин заржет, испугав на рассвете птиц.
Странник хлопнет по крупу, отправив коня в галоп,
Хромоногий конечно доставит бесценный груз…
Кровь девчонки смешается с грязью знакомых троп,
А в хозяйской конюшне овёс так хорош на вкус.
Уже рысью к воротам, привычно сбавляя бег,
«Кого черти несут с утра»? – заворчит часовой.
«Лучше вздёрнусь…» шепнёт, узнавая в испуге герб
Чем вести королевскую дочь во дворец домой…
Забежит в караулку, три раза пробьёт в набат,
РазрядИт самострел в свою молодую грудь…
А на улицу, сонные выскочат, стар и млад
Вереницей к замку проводит обычный люд.
Не торопиться конь, будто чует вдали беду,
Спотыкаясь, храпит, рвёт узду, замедляет ход,
В старом замке вчерашний бал подошел к концу
И румяный король провожает хмельных господ,
Удивятся вельможи, подымет монарх глаза,
От толпы тянет смертью и стража спешит к нему,
«Неужели за нОчь все во круге сошли с ума»?
Но затем вдруг узнал коня…погружаясь в тьму…
А потом говорили что деспот был сильно пьян,
Запер в замке вельмож, погребальный развел костёр,
А пожар не щадил ни господ ни придворных дам
Первым с дочерью на руках он шагнул в огонь.
Замок выжжен дотла, потеряла страна главу,
Так прервался монарший род и дворянский чин,
Единицы смогли спастись на свою беду,
По стране прокатился бунт, череда убийств.
А еще говорили, как только остыл пожар
На руинах дворца, будто кто-то бродил в потере
То смеялся, то плакал, взывая к чужим богам,
А потом всю ночь играл на своей свирели.
Говорили ещё, что призрак пришел к нему
Старый шифоновый плащ на вечернем платье,
Будто призрак играл на флейте, ну и к тому
Будто он заключил тот призрак в свои объятья…
Посудачил народ, да и бог с ним, ведь надо жить!
Как то строить свою судьбу, детям вторить лаской,
Говорить можно всё, только это не может быть...
Лично я уж давно как не верю в такие сказки.
© Copyright: Фиолетово-Чёрный, 2009
kitsune-moriko
| суббота, 30 января 2010